Глобально я в сфере кастомайзинга двадцать лет, если быть точным, а увлекло меня в 1996 году, когда я побывал на первом байк-шоу, увидел, что у нас люди умеют строить мотоциклы, и захотел в этом участвовать. В том же году я уже помогал товарищу реализовать его проект в дичайших условиях: в подвале жилого дома с помощью болгарки, кувалды и ацетиленовой горелки. Наверное, с этого небольшого шага началась моя история. Но важно, что совершенно точно я не хотел построить мотоцикл для себя — меня увлекал сам процесс созидания.
«Мы буквально штамповали рекорды»: Сергей Мальцев о любви к кастомайзингу и планах по развитию мотоциклетной культуры
Сергей Мальцев — легенда мотоциклетного мира. Его эстетически безупречные и технически сложные мотоциклы буквально влюбляли в себя зрителей и судей на престижных международных кастом-шоу, признавались арт-объектами, гоняли по соли и льду. Проект Bonny дважды пересекал океан, чтобы покорить пустыню в Бонневиле и установить рекорды скорости. Официально достижения тогда не были зафиксированы, но команда Мальцева Fine Custom Mechanics получила гораздо более значимую награду — признание всех американских участников фестиваля скорости. Благодаря документалке режиссера Дмитрия Боброва «Bonny» о русских «Уралах», работающих на спирту, узнали во всем мире. Мы поговорили с Сергеем о любви к кастомайзингу, страсти к рекордам и планах по развитию мотоциклетной культуры.
Давай по порядку. Ты занимаешься мотоциклами, кажется, 25 лет, с чего началась вся эта история?
В 2006 году ты стал владельцем Fine Custom Mechanics, ставшей в итоге самой титулованной кастом-мастерской в России. А что FMC для тебя?
Это такой способ самовыражения. Зачастую большие проекты возникают на огне амбиций, задора и стремления сделать что-то значимое, а деньги приходят потом. Поначалу в свое дело приходится вкладывать все средства, но об этом некогда задумываться — я все время посвящал постройке мотоциклов. В этом и было мое вдохновение. В какой-то момент стало невозможно отделить работу от развлечения, потому что ты общаешься с клиентами, смежниками — и это всё твои друзья, а командировки — это Факер-зе, Биарриц, Йокогама, Стерджис, Кёльн, где происходит невероятная крутота. Быть частью этой культуры — вот что захватывает.
Перефразируя Луция Сенеку, история FCM — это путь через ловушки для кротов к высшим наградам. Сколько раз отмечали мотоциклы твоей мастерской на различных конкурсах и какие проекты ты бы выделил сам?
Вообще, у нас порядка 50 подиумов, из которых 10 особенно памятны. И, конечно, мы воспринимаем свои мотоциклы не просто с позиции стиля или полученных призов, но и через призму исторических событий, через реализацию конкретной идеи. Представь себе: 2009 год, престижный конкурс Rat’s Hole в Стерджисе, Мекка харлеистов, и наш Black & Steel выигрывает первое место в классе «боббер». Ну это же чистое сумасшествие! На AMD World Championship мы, конечно, не победили, но заняли почетное 18-е место. Другой наш мотоцикл — это Rook, условно построенный на базе «Урал» М-72. Он собрал сразу два главных подиума на Custom & Tunning Show 2016 и 4-е место на AMD World Championship, а в 2018 году был признан мотосообществом арт-объектом в Европе и приглашен на экспонирование на Waves & Wheels в Биарриц. Третий проект — Puncher CR. Прежде всего мы строили его под рекорды скорости на Бонневиле. Ты сам знаешь, что большинство мотоциклов на Неделе скорости внешне довольно непримечательные, а мы так не можем, поэтому соединили утилитарность с эстетичностью. И это оказалось таким удачным сочетанием, что попутно мы выиграли 2-е место на европейском Custom Bike Show на Фаак-ам-Зее, причем байк был на шипах. Ну а история с проектом Bonny — это три разных мотоцикла — она всегда за скобками.
Вот мы и подошли к Бонневилю и рекордам скорости. Американские кастомайзеры шутят, что ты не просто привез на соляное озеро «Уралы», но и заставил их работать на спирту! В документальном фильме «Bonny» показана настоящая драма о Bonny-1, а что с остальными мотоциклами серии? Это были какие-то технические просчеты или просто удача была не на вашей стороне?
Да просто название было нефартовое! Всего мы построили три Bonny, и каждый преследовали специфические неудачи. Что же касается метанола — это не уникальное решение для автоспорта, в старых двигателях он решает проблемы с охлаждением. Но американцам еще очень нравилось, что наш советский М72 работал в паре с коробкой Ultima от Harley-Davidson, поэтому они называли Bonny-1 «Союзом — Аполлоном». «Ну давай, покажи на своем "Союзе — Аполлоне"! Дай рок-н-ролл!» Все очень болели за нас, радовались, когда на тренировочном заезде мы показали результат 96,9 миль/ч, а потом сопереживали, когда двигатель взорвался. Через два года мы привезли Bonny-2. Учли многие аспекты и специфику прошлых заездов, обкатали на Дмитровском полигоне и показали хорошие результаты, в частности, трижды превзошли рекорд в классе, который с 2000 года составляет 115,7 миль/ч, но не смогли эти достижения закрепить. По ходу заездов были проблемы с двигателем, их все устранили, а подвел нас в итоге предохранитель за 1 доллар. Ну и с Bonny-3W тоже не сложилось. Сначала из-за сильных дождей отсырела проводка, пока байк в Нью-Йорке стоял в закрытой коробке, но эту проблему мы решили. И скорость показали на 20 км/ч выше рекорда в классе, но потом ночью зарядил сильнейший дождь, который превратил поверхность озера в кашу, так что зафиксировать результат мы уже не смогли. Получается, что проект «Бонни» проклят природой американских пустынь. (Смеется.)
Значит, как яхту назовешь, так она и поплывет? Puncher CR выбил целый страйк из рекордов — это такой результат работы над ошибками или отсутствие невезения?
Над этим можно иронизировать, но все, что могло случиться с серией Bonny, случилось. Конечно, на «Панчере» мы учитывали какие-то моменты, но на нем даже двигатель был меньшего объема — 650сс, а не 750сс и это более старый мотор, а с ним не произошло ничего! Мы буквально штамповали рекорды, наши пилоты Петя Лапшенков и Наташа Любимова делали результат, уезжали отдыхать на часик и снова улучшали показатели. В итоге у нас три рекорда в классе (108 миль/ч без обтекателя, пилот П. Лапшенков, 119 миль/ч — с обтекателем, пилот П. Лапшенков, 122 мили/ч — с обтекателем, пилот Н. Любимова).
Ты говоришь, что соревновательная атмосфера на Бонневиле фантастически дружелюбная, а как же конкуренция?
Конечно, в плане установки рекордов там серьезно «закусываются», но если у соперника ломается мотоцикл или машина — помогают все. Помню, как в 2015 году мне потребовалась запчасть, и один из участников просто снял ее со своего мотоцикла. Она стоила $249, но он наотрез отказался взять деньги. В другой раз мне нужна была переходная тяга с дюймов на метрику, мне ее японцы нарезали. Помогали делать пробные заезды вне трассы — перекрывали машинами дорогу, следили, чтобы копы нас не заметили.
А когда конкуренция была самой серьезной?
В тот год, когда мы заявились на «Панчере», на Бонневиль приехал знаменитый новозеландец, совсем как Берт Монро, только на «Триумфе» (о Монро снят фильм «Самый быстрый Индиан» с Энтони Хопкинсом в главной роли. — МТ). Во всех журналах писали, что он едет за рекордом, причем в том же классе, где были мы. Он установил скорость, мы этот результат побили и стали ждать. На следующее утро к нам зашла печальная женщина, которая уточнила, не мы ли те русские. Оказалось, что наш показатель тому гонщику никак не давался. Он без перерыва работал, настраивал мотоцикл и в 5 утра... умер. Нас это шокировало. Мы выехали на старт, повязав на рукав новозеландский флаг с его именем и посвятили новый рекорд ему.
За пять поездок на Бонневиль ты так проникся духом Недель скорости, что решил сделать что-то похожее в нашей стране?
Было там что-то такое, из-за чего я по-другому посмотрел на личные амбиции, ощутил, что глобальная идея — национальная — начинает превалировать. Дух фестиваля, история гонок захватили меня больше, чем кастомайзинг сам по себе. Знаешь, это как праздничное настроение перед Новым годом — оно у всех, только радость эта с привкусом соли. И вот так мы Димой Хитровым (организатор крупнейших мотовыставок и мотофестивалей страны. — МТ) стали думать: где это возможно у нас. Баскунчак не подходит, да и инфраструктуры нет совсем. Есть варианты с пустынями, но это совсем другое. И мы поняли, что гонять нужно по льду Байкала. Это визитная карточка страны, его все знают, да и вообще гонки по льду — это эффектно. Так и появилась идея «Байкальской мили».
А как же Fine Custom Mechanics? Ты поставил мастерскую на паузу?
Когда я загорелся «Байкальской милей», в планах был запуск «Панчера» в мелкую серию (150 мотоциклов). За годы работы мы поняли, как сделать из «Урала» надежный, мощный мотоцикл, и на такие проекты был ажиотаж. Но и на Недели скорости тоже был ажиотаж. Ирбитский мотоциклетный завод был рад с нами сотрудничать, потому что мы сильно подстегнули спрос на «Уралы» — из каждого утюга летело про русские мотоциклы. Про наши рекорды и «Байкальскую милю» рассказывали Discovery, BBC, ARD и большое количество западных изданий— это было действительно круто! На 21-й год на «Байкальскую милю» заявились 34 страны! Даже стримлайнер должны были везти из Новой Зеландии. Но в 2020-м весь мир закрылся на карантин, и всё изменилось. 20 марта я получил предписание съехать с арендуемых FCM площадей в 10-дневный срок, пришлось искать помещение, перевозить оборудование, и экономика процесса сильно пострадала. Потом начали болеть люди, и мастерская простаивала неделями, а огромные шестизначные суммы просто испарялись. Одновременно нужно было продолжать заниматься «Милей»: искать спонсоров, работать с командами, делать программу фестиваля. Я понимал, что это особенный момент, что строить мотоциклы можно будет и потом, а вот организовать «Милю» — нет.
В проектах «Байкальской мили» и «Жигулевской мили» ты вдохновлялся опытом Бонневиля и Мохаве. Насколько вмешалась в твои планы наша специфика?
Лед, в отличие от пустыни, требует очень тщательной инспекции и соблюдения особых правил безопасности. От того, встанет ли он, наберет ли нужную толщину или нет, зависит сам факт проведения фестиваля. Без разрешения МЧС ничего не делается. Но контролировать местных жителей мы не можем. Так, на «Жигулевской миле» мы расчистили трассу под заезды, а на рассвете увидели, что местные рыбаки проигнорировали все предупредительные знаки и насверлили лунок прямо там, где мы должны были ездить, что сделало трассу непригодной. Это национальное бунтарство проявляется и в хорошем — в том, как устанавливаются рекорды скорости и на чем. На автобусной остановке, мотоцикле на паровом двигателе, на полностью деревянном мотоцикле, на установке от Як-40 — это помимо раллийных «КамАЗов», лодки на воздушной подушке и вертолета. Ребята не просто какую-то дичь притаскивают — они демонстрируют хорошие результаты!
В этом году лед не встал, проект FCM на паузе. Чем ты занимаешься сейчас? Я занимаюсь проектом «Кастом особого назначения». Мотоциклы будут с 19 февраля на ВДНХ в музее «Гаража особого назначения». Это такое масштабное мероприятие, на котором соберутся лучшие зарубежные кастомы от Шиньи Кимуры, Арлена Несса, Boss Hoss, Arch Moto, Confederate, NLC, а также проекты российских мастерских от Zillers Garage и Box 39 и различные новинки от больших брендов. Потом часть экспозиции переедет на выставку «Мотовесна» для участия в Custom Show 2026, где мотоциклы поборются за титулы, ну а в будущем я планирую сделать большую историческую экспозицию реставрационных мотоциклов. И, конечно, будем надеяться, что в 2027 году проблем со льдом на Байкале не будет!