Дрожь земли: тест-драйв раллийного КамАЗа, на котором команда «КамАЗ-Мастер» покоряла «Дакар»
«Антон, вы только ничего не ешьте с утра, а то мы прямо из аэропорта на полигон поедем!» — наставляла меня девушка Женя из «КамАЗ-Мастер» накануне вылета так, будто меня ждал тест нового аппарата для гастроскопии, а не гоночного КамАЗа.
Впрочем, последовать ее совету было несложно: утром я банально не успел поесть, в самолете не кормили, а прямо с него — транспортировали на полигон. Не сказали бы мне, что это полигон, я бы и не понял — обычная проселочная дорога, только покрытая полуметровым слоем песка и на время заездов перекрытая для доступа простым смертным. Что, впрочем, не мешает последним периодически на нее выбегать и пытаться проверить свою «смертность» на деле.
«Чем только люди думают? — недумевает мастер спорта Станислав Конопко, высматривая на горизонте зевак. — Недавно проверяли подвеску нового КамАЗа: в одну сторону едем, видим — Renault с двумя девушками стоит. Мы остановились, предупредили, что машину испытываем, и объяснили, что сейчас тут ездить нельзя. Едем обратно, влетаем на холм, а они с другой стороны навстречу. В последний момент чудом их обошли. Одна девушка сразу в лес ушла, вторая еще час ничего сказать не могла. Чем только люди думают?»
После этого рассказа естественным был вопрос из серии: «А у вас несчастные случаи на стройке были?» Оказалось, нет: даже аварий — и тех почти не случалось, что обнадеживало, а то мне как раз пришла очередь залезать в кабину.
Ногу на болт, которым крепится колесо, потом — на верх шины и, наконец, в кабину. Я, уже в подшлемнике и шлеме, усаживаюсь в среднее кресло и с помощью камазовцев максимально плотно зажимаю себя пятиточечным ремнем безопасности. Теперь я как черепаха, перевернутая на спину, — двигать могу только головой и конечностями. Так что сижу и осматриваюсь, пока место механика справа от меня занимает коллега-журналист, а слева садится за руль шестикратный чемпион ралли-марафона «Дакар» Владимир Чагин.
Чагин — это Шумахер в мире ралли-рейдов, и за годы в КамАЗе так сросся с этой машиной, что и свою автобиографию мог бы назвать так же, как недавно вышедшую книгу о команде «Я — КамАЗ». И вот он, этот человек, запускает двигатель.
Звук мотора КамАЗа не сказать чтобы очень громкий (тем более что уши спрятаны в шлем), но весьма внушительный. Если можно так сказать, это очень большой звук, в том смысле, что сразу становится ясно — доносится он из нутра какого-то огромного механизма. Пару раз мотор взревел, когда Чагин разминался перед стартом, и на третий раз 10 т железа уверенно сорвались вперед.
Так как сидишь впереди машины, кажется, что тебя привязали к кабине поезда, тем более что прет КамАЗ не хуже какого-нибудь «Сапсана» — менее 10 секунд до сотни. Под колесами грунт и песок, но, похоже, дорожное покрытие эту машину волнует в малой степени. Она очень упруго глотает ямы, взлетает на трамплин, отрывается всеми колесами от дороги и так же упруго приземляется.
Упруго — значит, без пробоев и жесткости, но забудь о комфорте. Ощущения — будто ты внутри футбольного мяча: он прыгает и летает мягко, но тебя мотает из стороны в сторону с нечеловеческой силой.
Тем временем мы приближаемся к первому повороту. Проще говоря, летим на 120 км/ч навстречу бетонным столбам, и только в последний момент (кажется) Чагин в заносе отправляет КамАЗ в поворот. Все это похоже на авантюру — сколько бы ни твердил себе, что за рулем Человек-КамАЗ, не веришь, что эту махину можно контролировать настолько точно.
Представьте еще раз: дорожка узкая, покрытая толстым-толстым слоем песка, с одной стороны — столбы, с другой — озеро, и мы несемся по ней, сидя в паре метров над землей в огромном грузовике, эффектно скользя в поворотах. Это снаружи.
Внутри я всеми силами пытаюсь поймать свои руки, ноги и голову. Все то, что не привязано к креслу, норовит оторваться, так, словно я кукла на веревочках, которую привязали к руке баскетболиста, ведущего мяч. Упираюсь обеими руками в ручки-скобы перед собой и пытаюсь еще сильнее вжать себя в кресло. Вроде вжал, но не оставляет ощущение, что внутри самого тела все прыгает и перекатывается, к тому же ноги, как их ни вдавливаю в пол, периодически начинают пускаться в пляс. Кажется, хуже некуда, но тут начинаются «волны» — рельеф дороги, состоящий из кочек.
Теперь я уже ничего не пытаюсь сделать, голова летает сама по себе, и я даже не вижу дорогу, только изредка замечаю, что впереди подъем, поворот, деревья. Рядом же Чагин не переставая рулит, переключает передачи и жмет на педали.
Как можно в этих условиях что-то видеть, как-то дозировать усилия на педали и оставаться в пределах дороги? Я просто не могу понять. «Бывает, даже крепкие внешне ребята, которые вроде должны выдержать, не справляются. Начинается тряска, удары — и все, кишки изо рта вылезают, — комментирует Чагин. — В гонке нагрузка идет на все тело, и, чтобы быть готовыми, у нас есть специальный комплекс тренировок. Кстати, в этой машине, по сравнению с прошлыми, вообще не трясет». Тут мы влетаем на очередной холм и тормозим.
«Сейчас пыль осядет и обратно поедем, — говорит Чагин. — Ну как?»
В ответ издаю какие-то нечленораздельные звуки, вроде тех, что смог выдать герой Никулина в «Бриллиантовой руке» в ответ на «Закурить не найдется?».
«Это мы сейчас 8 км проехали, а в гонках мы в день по 500 км делаем, — продолжает Владимир. — Иногда по 18 часов в машине проводим».
Мы снова трогаемся, и я с ужасом жду новой порции «волн». Опять у меня чуть не отрывается голова, потом нога подлетает и чуть было не бьет меня коленкой в подбородок, после чего мы делаем несколько прыжков и я с радостью вижу финиш.
Я люблю американские горки, острые ощущения и экстрим, но «КамАЗ-Мастер» — это выше моих сил и за гранью моего понимания, потому что мне просто непонятно, как трое в кабине могут: один — управлять машиной, второй — читать «легенду» (подробное описание маршрута), а третий — следить за датчиками, когда трясет их, как лед в шейкере. От этой тряски на позвоночник обрушиваются удары до 14 g — максимальной нагрузки, которую он может выдержать. Еще чуть-чуть — и крошатся позвонки. «Мы часто переходим через ту границу терпения, которую человек способен выдержать», — комментирует пятикратный чемпион «Дакара», руководитель команды и штурман Семен Якубов.
Я выпадаю из кабины, мямлю что-то невразумительное на вопрос «Как ощущения?!» и отхожу в сторонку. Там как раз стоит техничка (машина сопровождения) и на меня смотрят ящики с деталями: «Сварочное оборудование», «Электрооборудование», «Краска», «Чагин».
Может, он и правда робот и в ящике лежат его запасные детали? Этот ответ кажется более правдоподобным, чем то, что простой человек способен вынести 18 часов такой гонки. И уж точно я уверен, что не те гонки называют королевскими: «Формула-1» — детский сад по сравнению с тем, чем заняты ребята из «КамАЗ-Мастер». И ни одна Ferrari не даст таких ощущений, как их техника. Кстати, хорошо все-таки, что я не поел перед поездкой. Девушка Женя была права.