Алексей Молчанов: «Чтобы нырять на глубину 10 метров, не нужно быть спортсменом»

Да, но это рекорд 2020 года, он был сделан на Байкале к запуску фильма «Один вдох», рассказывающего историю моей мамы (Наталья Молчанова, чемпионка мира и обладательница более 40 мировых рекордов по фридайвингу. Трагически погибла в 215 году во время погружения — прим.МТ). После этого мы ввели такую спортивную дисциплину в Федерации фридайвинга. Потом было 85 метров и 90 метров в 2024 году.

Да. Мы продолжаем развивать фестиваль, привлекаем не только профессионалов, но и все больше любителей. В этом году пригласили просто фридайверов, которые хотят нырнуть под лед Байкала на любую глубину — один метр, два, пять. Сделали две майны, чтобы можно было пронырнуть подо льдом не в глубину, а в длину, вдоль троса. Там комфортная дистанция — 10-20 метров, позволяющая посмотреть на лед снизу, оценить его толщину, услышать треск.

Нет, потолка нет. Я же в разных дисциплинах тренируюсь, у меня есть любимые - в моноласте, в биластах, — и остальные, в которых мне интересно тренироваться и развиваться. Когда за пару лет я делаю 5 дополнительных метров и чувствую, что есть еще запас, понимаю, как добавить еще 1-2 метра, я тренируюсь и выступаю. Но если вдруг я почувствую, что достиг своего предела, то просто переключусь на другие проекты, связанные с образованием, событиями и соревнованиям. Пока что у меня есть ощущение запаса каждый год, поэтому я продолжаю тренироваться и мне нравится это делать.

Главное отличное — это толщина костюма, перчаток и носков, которая нужны для утепления. Из-за этого в воде возникает небольшое ощущение неповоротливости, требуется больше усилий, чтобы нырнуть. Нужно надеть чуть больше грузов, но в остальном все так же: дыхание, расслабление и настрой.

Больше удовольствия получаешь, конечно, от погружения в теплую воду, в ней можно расслабиться, долго не замерзаешь. Но и экстрим интересен. Подледный фридайвинг очень красив, потому что открывает уникальные виды. Это, конечно, испытание, но все же не борьба за выживание. Ты находишься в более сложной среде, быстрее теряешь силы и тепло, но у тебя все равно есть довольно продолжительный комфортный период.

В режиме посещения бани — да: сначала разогрев, потом погружение. Но хотел бы попробовать в ближайшие сезоны без предварительного нагрева. К этому все-таки нужно подготовиться. Думаю, у Маши процесс был тоже постепенный, она закалялась, ныряла в холодной воде, занималась моржеванием, а потом уже переносила это на фридайвинг.

Да, у меня есть хорошие друзья. С тем же Гийомом мы дружим с 2005 года, когда познакомились во Франции, потом вместе выступали на соревнованиях, тренировались и просто ныряли в удовольствие. Но есть и те, с кем мы меньше общаемся, например, Уильям Трубридж.

Европейцы знают, что у нас есть методика подготовки к погружению с большим акцентом на технике и работе над адаптацией к задержке дыхания, и они знают, что эта методика эффективна. Изначально ее разрабатывала моя мама, и по ее личным результатам, по результатам сборной было видно, что она работает.

Это скорее не ревность, а удивление, что подготовка в бассейне работает гораздо лучше, чем просто постоянно нырять в море. Спортсмены, которые живут у теплого моря, часто пропускают закладку фундамента для успешных выступлений, не работают над техникой, позволяющей в итоге ставить рекорды. Российская школа фридайвинга и методика, которую создала Наталья Молчанова, показали, что грамотно выстроенный тренировочный процесс в бассейне позволяет намного лучше нырять потом в глубину.

Тренером я стал, помогая маме с самого начала, когда мне еще было 17 лет. Мама разрабатывала методику, писала пособия, я все это изучал. Затем получил второе образование — тренерское, а первое у меня техническое, инженерное. Сейчас тренерская активность небольшая, я применяю этот опыт, чтобы способствовать развитию методики, появлению большего количества школ и тренеров по всему миру. Конечно, я не могу обучить миллионы фридайверов лично, поэтому обучаю профессионалов и иногда провожу мастер-классы для разных сообществ.

Ну да, и Джаред, и Стив занимаются фридайвингом, они члены нашего сообщества. С Джаредом у нас общие знакомые, он несколько лет ныряет, его рекорд - 35 метров. Нам удалось попрактиковаться вместе в дубайском бассейне Deep Dive Dubai, но, кроме погружения, у нас были другие встречи, на которых мы обсуждали развитие фридайвинга.

Иногда бывают запросы на обучение, и я смотрю, интересны мне люди или нет, совпадают ли их ценности с моими. Обычно это разовые истории, так как у меня очень плотный график — и соревнований, и поездок. В основном я сфокусирован на развитии сообщества и работе с компанией, чтобы создать инфраструктуру в разных странах.

Да, сейчас фридайвинг стал более доступным. В начале, естественно, приходили те, кто имел экстремальный опыт: парашютисты, те же дайверы, люди из боевых искусств, которые хотели испытать себя, попробовать что-то новое. Вообще, можно сказать, что фридайвинг и раньше был доступен, но о нем меньше знали. Сейчас же — во многом благодаря большему количеству контента и видео в соцсетях — люди понимают, что это доступный вид спорта, отдыха и приключений. Чтобы нырять на глубину 5-10 метров, не нужно быть спортсменом, это любительская область. Достаточно недельного начального курса обучения, чтобы погружаться безопасно.

Вообще нет. Есть спортсмены, которые в 60-70 лет, даже в 80 выступают в отдельных соревнованиях. Любители в 70-80 тренируются и тоже ныряют. Если человеку можно плавать, если здоровье позволяет заниматься спортом, почему бы и нет?

Психологическое состояние как раз обычно выравнивается во время тренировок и после. Возможно, из-за эмоционального фактора будет сложнее расслабиться, но, если задачи поставить рекорд нет, это неважно, можно смело идти на тренировку. Самое главное перед каждым нырком — успокоить и замедлить дыхание. Если нырки несложные, это будет оказывать выравнивающий и расслабляющий эффект.

Скорее нет, чем да. Реально сложные нырки, в которых есть риск потери сознания, риск превысить свои возможности, делаются на чемпионатах, на организованных соревнованиях. Там всегда очень высокий уровень безопасности, работают много страхующих фридайверов, есть медики, есть кислород. Например, в фильме «Фридайвер» показано, как я при всплытии теряю сознание на глубине 30 метров. Конечно, это было бы опасным, если не было бы страхующих. Но для такой большой команды поддержки это штатная ситуация, которая четко отрабатывается, и человека поднимают на поверхность.

Чтобы поднять фридайвера с глубины 30 метров, требуется 30 секунд, еще 30 — чтобы он начал дышать кислородом и пришел в себя. Суммарно даже после глубокой потери сознания этой минуты достаточно, чтобы с человеком все было в порядке. Это довольно безопасное время. Со стороны это может выглядеть как что-то страшное, но, так как квалифицированная помощь оказывается очень быстро, ничего ужасного тут нет.

Бывает и такое. Некоторые спортсмены после каких-то провалов и неудач на соревнованиях сходят с дистанции. Я выступаю уже 20 лет, и в начале карьеры у меня случались серьезные просчеты, ошибки. Но всегда было желание исправить то, что было сделано неправильно, найти способ лучше подготовиться, чтобы потом все получилось. Думаю, благодаря такому подходу у меня и выходит прогрессировать все эти годы.

Я не воспринимаю эти ошибки как что-то фатальное, мне всегда удавалось исправлять их. Даже на примере потери сознания в фильме «Фридайвер». Через месяц после этого соревнования у меня был еще один старт в Гондурасе, где я успешно нырял на 100 метров. Нырок был практически такой же, я скорректировал подход, понял причину, поработал с ней, и нырок получился удачным. Это часть процесса, в которой, естественно, нет ничего приятного. Нужно время, нужно постараться, и тут главный вопрос, удается ли найти корень проблемы.

В основном чувствую себя абсолютно органично. Бывают, конечно, какие-то новые места, темные, с подводными деревьями, корягами. Вот они могут быть страшными, но это вопрос привыкания. Просто в этом месте нужно понырять, какое-то время пообвыкнуться, посмотреть по сторонам.

Я бы сказал, что во фридайвинге есть некий эффект, который ощущается человеком, как что-то очень необычное — это максимальное расслабление. Когда человек находится на глубине, из-за давления происходит повышенная концентрация кислорода, то есть он из легких более эффективно переносится в кровь. При этом у фридайвера нет баллона со сжатым воздухом, как, например, в дайвинге, поэтому ощущения разные. Углекислый газ, который мы вырабатываем, тоже немножко иначе влияет на нервную систему.

Самое большое воздействие на состояние сознания происходит от расслабления, ощущения сжатия, ощущения давления на тело. Существует большая разница между состоянием паники, когда происходит напряжение от этого давления, и состоянием глубокого расслабления, получения удовольствия от него. Человек может не испытывать такого эффекта, если не выходит расслабиться, или же не выходит нормально продуться. Если же получается расслабиться, почувствовать сжатие и получить от него удовольствие, вот это состояние очень интересное. Это более глубокое и качественное расслабление, по-другому ощущается тело, которое сжимается под давлением.

Я бы очень хотел научиться играть в го, но все никак не дойду до мастер-класса. Интересно также освежить то, чем занимался в детстве: игра в шахматы, скрипка. У меня есть, с кем поиграть в шахматы из международной моей тусовки, но надо освежить навыки, чтобы выигрывать. Про скрипку тоже думаю время от времени, но пока что не получается встроить ее в график.

Да нет, растет популярность фридайвинга и вместе с этим моя личная параллельно. Первый рекорд мира в глубину я установил еще в 2012 году, а в 2013-м побил его на чемпионате мира. В сфере фридайвинга мое положение укрепляется с большим количеством рекордов, здесь меня все знают уже много лет. Но это, конечно, не тот уровень популярности, как, например, у футболистов или ребят из мейнстримовых видов спорта. Поэтому пока что все спокойно, я могу свободно ходить по улице, на качество жизни это не влияет.