У вечной любви нет смерти: рецензия на фильм «Дракула» Люка Бессона

Действие картины разворачивается XV веке и рассказывает историю князя Влада Цепеша (Калеб Лэндри Джонс), который уходит на войну и просит у Бога лишь одного — не допустить гибели его возлюбленной Елизаветы (Зои Блю). Одержав победу, князь возвращается на родную землю, но узнает, что на его супругу ведется охота: попытки спасти ее оказываются тщетными, и девушка умирает на руках Влада. В переломный момент мужчина отрекается от веры и превращается в вампира (пусть поначалу он и представляет собой скорее разбитого изгнанника, нежели инфернального хищника).

На протяжении нескольких столетий граф Дракула не теряет надежды вернуть Елизавету, одиноко странствуя по миру в поисках переродившейся любви. Наконец, в XIX веке он встречает женщину, удивительно похожую на погибшую супругу. Тогда обреченный на вечные страдания бессмертный вампир решает воспользоваться знаком судьбы и вернуть давно утраченное чувство — впрочем, ему попробует помешать немецкий священник (Кристоф Вальц), эдакий умудренный опытом и преисполненный верой Ван Хельсинг, при этом лишенный религиозного фанатизма.

Работа Люка Бессона мгновенно столкнулась с ворохом критики среди каноничных фанатов по ряду очевидных причин: во-первых, говорящий подзаголовок картины («История любви») довольно четко отражает нестандартный взгляд постановщика на знакомый сюжет. Бессон, в отличие от Стокера, рисует Дракулу не как демонического врага обычных людей, а скорее как героя, которым движет исключительно романтическая мотивация. Режиссер намеренно смещает акценты, ведь его персонаж не представляет собой бескомпромиссное зло — он заложник бесконечной любви, наказанный тлетворным для него бессмертием.

За счет этого «Дракула» Бессона не выглядит как готический хоррор — напротив, перед нами открывается романтическая притча, исследующая темы утраты веры и невозможности искупить ошибки прошлого. Граф в исполнении Калеба Лэндри Джонса оказывается не просто одиноким романтиком, но и в целом героем выпуклым (к слову, его обаяние Люк Бессон объясняет использованием изысканных духов — здесь лента перекликается с фильмом Тома Тыквера «Парфюмер: История одного убийцы»). Тут же стоит отметить, что с прошлогодним «Носферату» Роберта Эггерса прочтение Бессона не имеет ничего общего — там прототип Дракулы, граф Орлок, становится воплощением зла, отвращения и вируса.

По настроению французу ближе «Дракула» Фрэнсиса Форда Копполы (1992) с Гэри Олдманом. Эта версия перенасыщена роскошными декорациями, патетичными репликами, оркестровой музыкой и общим мелодраматичным повествовательным тоном. Бессон, в свою очередь, уходит от нарочитой театральности, но сохраняет любовную тональность произведения: по словам режиссера, пообщавшегося с кинокритиком Станиславом Зельвенским, он осознал истинный посыл Стокера только после очередного прочтения: «К своему удивлению, я обнаружил, что это любовная история. Мужчина, который способен ждать 400 лет, чтобы снова увидеть свою жену? Вау. Это ж невероятно».

К огромному сожалению, Люк Бессон довольно открыто (пусть и неосознанно) объясняет причину своего потенциального провала — в той же беседе с Зельвенским автор признался, что смотрел буквально два фильма про Дракулу. Ему, если режиссер не кокетничает, не близок ни жанр готического хоррора, ни ключевые экранизации романа — он видел лишь версии Копполы и Херцога, а спустя много лет решил освежить сюжет собственноручно.

Так или иначе, привнести в него что-то новое постановщику не удалось: «Дракула» 2025 лишен таинственной ауры ранних картин, и ко всему прочему, ему явно не хватает ироничного слоя и разножанровости. Хватит ли блестящей игры Джонса и Вальца, а также перекличек с важными лентами прошлого, чтобы не провалиться в прокате и попасть хотя бы в топ-30 картин о вампирах — вопрос открытый. Однако «Дракула» Бессона — это просто милая, скорее не изобретательная работа мэтра, которой уделят внимание лишь за выслугу лет режиссера. Не более.