Прыжок со скалы как доказательство, что все еще молод — или прыжок в бездну?

«Когда мы были подростками, мы прыгали с него ради забавы и смеялись, крича от восторга, когда погружались в волны. Когда нам было по двадцать, мы прыгали с него вместе, держась за руки, в знак неизменной дружбы. Затем, когда нам было за тридцать и многие из нас уже переехали из Уэльса в другие страны, мы продолжали встречаться и прыгать с того же куска живописного известняка, потому что, по крайней мере, это оставалось неизменным», — рассказал он.

Сейчас Дантрону 43 года, и прошлым летом он заметил еще одно изменение. Он снова встретился с друзьями том же пляже, но в этот раз ему впервые пришлось уговаривать повзрослевших приятелей поплыть с ним во время прилива и совершить восхождение. Один из его самых давних друзей, Мэтт — «бородатый отец двоих детей, который любит проводить время на природе и которому недавно подарили бензопилу на день рождения», — очень ясно дал ему понять, что это плохая идея. «Безответственная и небезопасная, и что мне не следует уговаривать кого-то присоединиться ко мне в отчаянной попытке вернуть безрассудную свободу юности, в жалком отказе принять реалии старения».

В итоге Джо Данторн все же поплыл к скалам вместе со своей девушкой Наоми. Прыжок был возможен только во время прилива. «И действительно, пока мы медленно плыли на груди по небольшим волнам, прилив уже шел на убыль. Мы чувствовали, как он уносит нас в море. В Бристольском заливе наблюдаются огромные приливно-отливные колебания, вторые по величине в мире, и когда прилив идет на убыль, он быстро уходит в Северную Атлантику. Когда мы приблизились к месту прыжка, я проверил глубину, опустившись на дно и коснувшись песка пальцами ног. По моим весьма неточным расчетам, глубина была достаточной — по крайней мере, на данный момент».

Когда они посмотрели вниз с высокого уступа, вода показалась им темной и угрожающей. Отвесные скалы, по которым они взбирались, были покрыты крошечными моллюсками, из-за чего казалось, что они идут по терке для овощей. К тому времени, как они добрались до вершины, правая нога Дантрона была в крови, и на камнях оставался след из маленьких красных пятнышек.

«Я решил не говорить об этом своей девушке Наоми, чтобы не нагнетать обстановку. Когда мы посмотрели вниз с высокого уступа, вода, которая казалась такой спокойной и прозрачной, когда мы в ней плавали, теперь выглядела темной и угрожающей. Она поднималась и опускалась, словно огромное морское существо, дышащее», — написал он.

Они по очереди подходили к краю обрыва, принимали боевую стойку, а затем отступали в сомнениях. Но с каждой минутой промедления понимали, что риск только возрастает по мере того, как отступает прилив. «Чем больше времени мы тратили на переживания о смерти, тем выше была вероятность, что мы умрем. Тогда худшее, что мы могли сделать, — это следующие пять минут обсуждать наши истории болезни и глубинные психологические мотивы, по которым мы оба, несмотря на то, что нам за сорок, все еще хотели прыгать с высоты», — рассказал Джо.

Ситуация осложнялась тем, то весь прошлый год Джо Данторн страдал от ишиаса — настолько сильной боли в нервах, что он едва мог сидеть, не говоря уже о том, чтобы бегать или прыгать. И теперь, когда ему стало лучше, он чувствовал, что этот прыжок нужен ему как доказательство того, что он все еще функционирует как физическое существо.

История Наоми была гораздо более драматичной. В свои двадцать с небольшим она ломала спину не один, а целых два раза, и оба раза это происходило во время прыжков. Первый раз это случилось на вечеринке, когда она спрыгнула с балкона на надувной замок, после чего ей пришлось провести шесть недель в корсете для спины. Второй раз это произошло во время катания на сноуборде. Она прыгнула с трамплина в сноупарке и неудачно приземлилась на лед. И все же, как ни удивительно, несмотря на эти события, она не хотела терять ту часть себя — свою внутреннюю 20-летнюю девушку, — которая всегда была готова рискнуть ради приключений.

Собираясь прыгать, Джо и Наоми перечисляли веские причины, по которым им следовало сдаться и спуститься вниз пешком. Решение не прыгать было в каком-то смысле более героическим и значимым, чем сам прыжок, потому что, решив не прыгать, они «продемонстрировали бы свою способность меняться». «Не прыгнув, мы бы сделали смелое заявление о том, что теперь мы ценим себя и свои семьи больше, чем юношеское чувство свободы и безрассудства. Потому что самым пугающим прыжком было свободное падение в средний возраст", — отметил Дантрон.

В этот момент они заметили, как далеко внизу из моря вылезает человек. Это был лысый мужчина в синих плавках, загорелый, с серебристыми волосами на груди. Он был явно на десяток лет старше, чем они. Джо и Наоми наблюдали, как он взбирается по опасным скалам, а затем, тепло поприветствовав их, без единого крика бросается в океан. Он вынырнул с улыбкой на лице и начал взбираться на скалы, чтобы повторить попытку.

«Итак, не теряя времени, мы с Наоми прыгнули со скалы. В тот момент мы поплыли обратно к берегу, воодушевленные и нестареющие. Солнце садилось за нашими спинами, и мы вышли из воды, мокрые, непобедимые и героические. Мы обнялись и решили, что обязательно повторим все это в следующем году (хотя позже мы сошлись во мнении, что почти наверняка этого не сделаем)», — написал Дантрон.