Требования к идеальному космонавту меняются: кто они — будущие покорители Марса?

Проблемы, с которыми сталкиваются современные астронавты, не идут ни в какое сравнение с этими: полет на Международную космическую станцию может длиться всего четыре часа, а на Луну — несколько дней. Средняя продолжительность пребывания на МКС составляет шесть месяцев, и даже самая рискованная работа там относительно рутинна.

Если люди когда-нибудь ступят на другую планету, Земле, возможно, придется отправить туда космонавтов другого типа. И наиболее перспективными кандидатами могут стать люди, к которым НАСА давно обращается за вдохновением, но редко нанимает на работу, — исследователи, привыкшие к работе в сложных и неизведанных условиях, в небольших группах и в относительной изоляции.

Разрыв между людьми, которые зарабатывают на жизнь приключениями, и нынешними астронавтами все еще достаточно велик, так что мало кто задумывался о карьере в космосе. Джо Дитури, дайвер с многолетним стажем, профессор биомедицинской инженерии и отставной офицер ВМС США, является одним из исключений.

В 2023 году он провел 100 дней в лаборатории площадью 20 квадратных метров, опустившись на 22 фута (около 7 метров) ниже поверхности мутной лагуны и побив рекорд по времени, проведенному под водой без разгерметизации. В начале эксперимента он сказал, что одна из его целей — помочь в изучении физических и психологических аспектов путешествия на Марс.

На 86-й день его пребывания под водой к нему присоединилась журналистка Эрин Бергер. «Я плыла по направляющей веревке в теплой, как в ванне, воде, пока не смогла нырнуть во вход в обитаемый модуль. Справа от меня из закрытого люка, ведущего в кухню, гостиную и кабинет, донесся голос: Дитури вел занятие по биомедицинской инженерии.

Вскоре я поняла, что, несмотря на шумные воздушные насосы в лаборатории, тесную душевую и окружающую темноту, он был просто в восторге: от биомедицинских исследований, погружений в смешанном газе и даже от лосося, которого он приготовил в микроволновой печи в своем «аквариуме». «Когда люди спрашивают: "Тебе страшно?" Я отвечаю: "А чего тут бояться?" — объяснил он. — Вода — это мое любимое занятие».

Дитури действительно подал заявку на участие в отборе астронавтов в 2024 году, но так и не получил ответа. Хотя он соответствует текущим требованиям, во многих отношениях он не является идеальным кандидатом. Например, он слишком высокомерен и вряд ли пройдет ту часть интенсивного отбора в НАСА, в которой кандидаты живут вместе и оценивают навыки совместного проживания друг с другом. И его любовь к риску — по его подсчетам, он прыгал с парашютом 822 раза, несмотря на то, что не любит высоту, — могла сыграть против него.

Но в новую эру освоения космоса такой опыт может дать преимущества, которых нет у инженеров и пилотов, которых предпочитает НАСА. В мае администрация Трампа предложила выделить 7 миллиардов долларов на исследование Луны — вероятно, это первый шаг к пилотируемым миссиям на Марс — и 1 миллиард долларов на программы по освоению Марса. Однако политическая воля для этого конкретного запроса вполне может стать жертвой публичного разрыва Дональда Трампа с Илоном Маском, который давно выступает за колонизацию Марса.

В планы Маска входит запуск первой беспилотной миссии SpaceX на Марс к концу 2026 года (этот срок, как и все космические сроки Маска, SpaceX вряд ли сможет соблюсти), и он предполагает, что в конечном итоге компания сможет отправить на Красную планету сотни тысяч человек. Если какой-либо из этих планов будет реализован, постоянно меняющееся магическое сочетание качеств, составляющих «правильную команду», потребует обновления.

Брэндон Веси, ученый из программы НАСА по исследованию человека, который обеспечивает научный контроль за космическими полетами, рассказал, что агентство уже выбирает и готовит астронавтов для шестимесячных миссий, имея в виду более длительные полеты. Однако для миссии на Марс «каждый навык становится еще более важным», сказал он. Таким образом, НАСА может оценивать навыки иначе, чем сейчас, и некоторые из них — например, работа в автономном режиме и преодоление изоляции — «приобретают большее значение по сравнению с текущими миссиями на Международной космической станции».

И у агентства уже давно есть догадка, что земные исследователи могут преуспеть в экстремальных условиях космических полетов. В 1960-х годах экипажи «Аполлонов» тренировались в джунглях, а нынешние астронавты часто проходят подготовку в Национальной школе лидерства на открытом воздухе в таких местах, как пустыни Юты. Исследовательские программы НАСА часто изучают опыт людей, которые жили на полярных станциях или подводных лодках. Однако агентство почти никогда не нанимало таких людей.

Впервые НАСА выбрало астронавтов для миссии, которую никто никогда не пытался осуществить, в 1950-х годах, когда проект «Меркурий» стремился отправить первого человека на орбиту. Идеальный человек должен был выдержать пребывание в капсуле длиной с две бейсбольные биты, которая взмывала в небеса, а затем возвращалась в виде огненного шара температурой более 3000 градусов по Фаренгейту прямо в Атлантический океан. Необходимые навыки для такой миссии были настолько ничтожными, что астронавтов часто называли «фаршем в консервной банке».

Для этого НАСА рассматривало кандидатов из ряда необычных профессий, в том числе воздухоплавателей и альпинистов. В конечном итоге агентство забеспокоилось, что специалистов по экстремальным видам спорта будет сложно найти и что им потребуется дополнительная подготовка, поэтому вместо них были выбраны пилоты. До 1980-х годов большинство астронавтов имели военное или авиационное образование, либо и то, и другое.

Инженеры и ученые начали присоединяться к программе во время полетов на шаттлах, когда на борту было больше места и не всем нужно было знать, как управлять аппаратом. В нынешнюю эпоху, когда МКС, по сути, является исследовательской лабораторией на орбите, большинство астронавтов обладают учеными степенями, и почти половина из них — гражданские лица.

Миссия на Марс будет не только длиннее, чем любое из уже предпринятых космических путешествий, но и будет сопряжена с дополнительными трудностями (мини-экспедиции, обустройство пригодной для жизни базы) в негостеприимной среде с гористой местностью. Это потребует иного типа психологической стойкости.

«Вы должны быть готовы к изменениям в плане, — говорит Паскаль Ли, основатель Института Марса и планетолог из Института SETI. — Вы исследуете; вам повезет, если все пойдет по плану». (Ли ежегодно отправляется в полярную пустыню на острове Девон в канадской Арктике для проведения исследований, связанных с Марсом, которые частично финансируются НАСА.)

Если бы такой человек, как Илон Маск, миллиардер, больше всех интересующийся Марсом, имел право голоса в вопросе о том, кто должен отправиться туда, он бы ответил: «Любой, кто хочет отправиться на Марс», — согласно его недавнему выступлению «Путь к созданию многопланетной жизни». В прошлом он также хвалил людей за высокую готовность к риску: «По сути, готовы ли вы умереть? И если вас это устраивает, то вы — кандидат».

Критерии НАСА, безусловно, будут более подробными, но для исследования дальнего космоса потребуется такой же упорный труд, который Келли Слэк, организационный психолог, работавший в НАСА, сравнивает с работой исторических первооткрывателей: «Вы видели, как корабль исчезал за горизонтом, и думали: "Мы не знаем, увидим ли мы этого человека снова".

Экипажу на Марсе пригодятся люди, которые могут оказывать медицинскую помощь, строить и обслуживать жилые помещения и системы производства продуктов питания, устранять неполадки в оборудовании, планировать и проводить экспедиции на планете. Если предположить, что на борту корабля могут разместиться пять человек, каждый из них должен быть экспертом в нескольких областях. «Мы говорим не о разносторонне развитом человеке, — объяснил Ли, — а о человеке, который хорош в нескольких областях».

И каждый член команды должен быть способен справляться с чрезвычайными ситуациями и подолгу жить в небольшом помещении в опасной среде. «В ходе широкого спектра исследований мы убедились, что обычное напряжение в команде усиливается в условиях изоляции, — сказал Веси, ученый из НАСА. — То, что может быть незначительным раздражением в одной ситуации, может вызвать серьезные проблемы в команде, если они находятся в изоляции друг с другом в течение длительного периода времени».

Ли также подчеркнул, что космические симуляции, имитирующие замкнутое пространство и иногда продолжительность миссий на Марс, не могут заменить реальный опыт работы в таких условиях. «Вы на самом деле не проверяете стрессоустойчивость экипажа, если он не сталкивается с реальными опасностями и решениями, от которых зависит жизнь и смерть», — сказал он.

Если при отборе астронавтов уделять особое внимание этим навыкам и опыту, вы получите много специалистов по экспедициям и работе на открытом воздухе. НАСА было близко к тому, чтобы выбрать профессиональную путешественницу, когда оно наняло Кристину Кох, которая в настоящее время входит в состав экипажа «Артемиды II» — запланированной США миссии вокруг Луны. Во многих отношениях выбор неудивителен. Ее диплом в области электротехники популярен среди астронавтов, и она начала свою карьеру в Центре космических полетов имени Годдарда НАСА. Но у нее также большой опыт участия в экспедициях.

Большая часть профессионального опыта Кох связана с работой на удаленных научных базах, включая неоднократные поездки на станцию «Палмер» и работу на станции «Амундсен-Скотт» на Южном полюсе в течение долгой антарктической зимы. Назначение в отряд астронавтов не гарантирует определенного количества времени, проведенного в космосе, но Кох провела в космосе достаточно времени, чтобы установить женский рекорд по продолжительности одиночного космического полета.

Чтобы по-настоящему оценить тех, кто, возможно, не соответствует всем общепринятым критериям, но чья работа связана с выживанием, перемещением по горным ландшафтам или счастливым проживанием в экстремальных условиях в течение длительного времени, может потребоваться чуть больше гибкости и активного набора персонала. Например, сертификат Международной федерации ассоциаций горных гидов, который некоторые считают докторской степенью проводников для туристов, в настоящее время имеют только около 80 активных гидов в Америке, которые владеют навыками катания на лыжах, альпинизма и скалолазания и чья работа требует умения ладить практически со всеми. Однако для получения сертификата не требуется наличие высшего образования.

Эксперты говорят о главном недостатке таких людей, мешающем им быть подходящими кандидатами для миссий на Марс, — это склонность к риску. «Вам не нужны люди, которые делают это ради острых ощущений, вот почему НАСА не нанимает людей, занимающихся экстремальными видами спорта, где есть реальный риск погибнуть», — сказал Слэк.

Даже в рамках проекта «Меркурий», когда в описании вакансии говорилось, что нужно «иметь дело с огромным риском», соискатели знали, что во время собеседований нужно преуменьшать свою смелость. «Психиатры всегда интерпретировали это как безрассудную любовь к опасности, иррациональный порыв, связанный с позднефрейдистской концепцией "желания смерти", — писал Том Вулф в своей книге 1979 года "The Right Stuff". НАСА возвращает всех домой — это часть работы.

Такое отношение противоречит обычному поведению искателей приключений, которые стремятся к новым вершинам, невзирая на неидеальные условия, совершают первые восхождения или поднимаются и ныряют во все более опасные места. Но такое поведение является крайним проявлением ключевой черты характера: высокой, долгосрочной мотивации.

С другой стороны, есть качество, которое, по словам экспертов, могло бы иметь большее значение при отборе космонавтов для дальних миссий. Оно называется салютогенез - это концепция, изучающая источники физического, душевного и духовного здоровья человека; салютогенез противопоставлен патогенезу, который фокусируется на причинах заболеваний. То есть у человека должно быть ощущение целостности, возникающее благодаря поиску внутренней ценности и частым моментам вдохновения в самом путешествии. Сегодня эта черта не всегда является приоритетной.

В 2010 году космический антрополог Джек Стастер изучил дневники членов экипажа МКС, чтобы лучше понять их внутреннюю жизнь, в том числе то, что помогало им адаптироваться к жизни в космосе. Упоминались в 545 записях слова «красота/чудо». «В длительном путешествии вам нужен кто-то, кто сможет увидеть красоту и получить что-то от пребывания в космосе», — сказал Слэк.

Восхищение красотой может показаться причудой, но оно также может сыграть ключевую роль в том, чтобы помочь космонавтам преуспеть в дальних исследованиях и сохранить дух космических путешествий, который заключается скорее в любопытстве, чем в покорении далеких земель. Это, безусловно, помогло Дитури, когда он провел 100 дней на дне мутной лагуны.

Во время визита журналистки Дитури большую часть времени посвящал тому, чтобы показать ей красоту окружающего мира: медузу Кассиопею, которая плавает брюхом вверх, омаров, выглядывающих из-под иллюминатора в его офисе, гребневых медуз, преломляющих пульсирующие радуги в темноте. Он рассказал, что его любимое ночное занятие — сидеть в темноте, светить фонариком в иллюминатор и ждать морских обитателей.