«Пока мы не видим носков, на сцену не выходим»: группа Animal ДжаZ о здоровом рок-н-ролльном образе жизни
Когда вы приобщались к рок-музыке, кто были вашими героями и какой процент из них умер от злоупотребления?
Александр Красовицкий: Я воспитывался на всем подряд, но не на рок-музыке. Когда я впервые услышал записанную сестрой кассету великих рок-музыкантов 70-х годов, типа Led Zeppelin, Deep Purple и прочих, мне это совершенно не понравилось. Мне было тогда лет 15. Я не врубался до тех пор, пока не попал в Петербург в 90-е годы и пока тамошняя атмосфера не подтолкнула меня к рок-музыке.
Александр Заранкин: А мои кумиры, такие как Модест Петрович Мусоргский или Франц Шуберт, умерли как раз от пьянства.
Какой образ жизни вы сами исповедовали с детства и каким видом спорта занимались?
Александр Красовицкий: Я был отличник, и при этом я занимался всеми видами спорта, которые в советское время культивировались: например, греко-римской борьбой, волейболом, настольным теннисом. В советское время была универсальная комплексная система принуждения школьников. Все хотели смотреть д’Артаньяна, а их заставляли идти в секцию по волейболу.
Александр Заранкин: Я один раз сходил на греко-римскую борьбу и ушел с первого же занятия после достижения болевого порога. Безупречный образ жизни, таким образом, я веду с 17 лет.
Александр Красовицкий: Ты меня потряс сообщением, что в принципе пошел на борьбу!
А вы можете вспомнить свое первое знакомство с алкоголем? И тот опыт, из которого вы поняли, что это не ваше.
Александр Красовицкий: Мне было 18 лет, и я не пил ничего и я как раз приехал из Магадана в Петербург поступать в институт. И там первый раз в женской общаге рабочего завода попробовал водку. Наутро мне было крайне плохо. Но мне не понравилось, и я не пристрастился.
Александр Заранкин: В 8-летнем возрасте мы попросили взрослого купить пиво в ларьке и пытались его пить, но это было невкусно. И это отношение сохранилось до сих пор. Были какие-то попытки приобщиться в музыкальном училище, но я так и не почувствовал прелести ни одного алкогольного напитка. Мне всегда кажется, что любой лимонад вкуснее.
А когда началась гастрольная жизнь, как вы находили общий язык с коллегами?
Александр Заранкин: У нас, как правило, после концерта трезвы именно музыканты. Они грузят в автобус пьяных техников, директоров и звукорежиссеров.
Александр Красовицкий: У нас никогда не было сильного увлечения алкоголем, мы никогда не позволяли этому мешать музыке. Никогда не было, чтобы срывались репетиции или концерты.
Вы сталкивались со стереотипами, когда какой-нибудь директор на концерте или корпоративе насильно заливает алкоголь с криком «Ты меня уважаешь?»
Александр Красовицкий: Конечно, было, но ты говоришь: «Ты пойми, мне завтра петь!» Ведь как правило, часто предлагают именно вокалисту. Хотя у нас есть «печень ансамбля». Человек, который может «уважить» за нас. Но это не музыканты.
А вообще веселые истории у вас случаются?
Александр Заранкин: На одном из фестивалей была история. Мы покидаем фестиваль на большом автобусе. Заходит сотрудник и спрашивает: «Все в сборе? Animal Джаz? Вот что у вас за девушки тут лежат, спят?» А мы: «Нет-нет, все в порядке». И так дальше и уезжаем. Вот эта незамысловатая история — максимально рок-н-ролльное из всего, что с нами случалось. В остальном — суровые будни: Автобус — саундчек — концерт — отель — автобус.
А вашей иерархии ценностей что важнее — секс или рок-н-ролл?
Александр Заранкин: Ну в туре, конечно же, секса у нас мало.
Александр Красовицкий: Точнее, вообще нет.
Александр Заранкин: Но на автобусе ведь скучно ехать 400 км от одного города до другого. Поэтому, если накануне кто-то совершил подвиг — то это можно обсуждать всю дорогу. Троллить человека в течение 6 часов — прикольно.
Сцена, говорят, изматывает похлеще спортивного зала. Кто из вас лидирует по сценическому фитнесу?
Александр Красовицкий: Я однажды 5 кг сбросил за концерт. Я, конечно, лидирую. Если вокалист освобожден от музыкальных инструментов и может свободно двигаться – было бы смешно, если бы он уступал в этом клавишнику, например. И это пока что единственный вид спорта, которым мы занимаемся (ну, не считая игровых приставок с FIFA). Мы даем около 100 концертов в год, и это поддерживает тело в физическом тонусе. Был, правда, у гитариста период увлечения культуризмом, но он быстро и благополучно завершился. Мы вообще не соответствуем распространенному представлению о рок-н-ролльщиках. Animal Джаz – группа странная. Каждое утро каждый участник в первую очередь думает о предстоящем концерте. Никто не говорит ему: «Не бери еще одну кружку пива — она будет лишняя».
Какой пункт в вашем бытовом райдере наталкивается на непонимание организаторов?
Александр Заранкин: Носки! У нас, как правило, черная сценическая одежда, а носить черные носки в обычной жизни как-то странно. Поэтому мы просим приготовить для нас 5 пар черных носков — возить носки в рюкзаке с примочками очень неудобно. Организаторы хихикают, видя этот пункт.
Александр Красовицкий: Ведь нет более приятного ощущения, чем содрать с себя эти носки и выкинуть их в мусорное ведро. И надеть новые чистые носки, приготовленные организаторами. Поэтому пускай и дальше хихикают — пока мы не видим носков, на сцену не выходим.