«Мне интересны герои, которые четко понимают, что они делают и для чего»: Петр Рыков о детстве, театре и важности ТВ

Я довольно рано — в три или четыре года — «расколол» Деда Мороза и все понял. Тогда, помню, к нам пришли Дед Мороз и Снегурочка, а я вижу, что это подруга мамы и ее молодой человек. Больше ничего волшебного от этого праздника я уже не ждал.

Только не надо думать, что у меня осталась какая-то детская травма. Я воспринял это открытие спокойно. Тогда для меня вообще было совершенно нормальным, что мы Новый год никак бурно не отмечали. Не было возможности. Мы с мамой жили в бараке, потом в коммуналке. В нашей жизни было больше быта, чем праздника.

Максимально прозаическим: двухэтажный барак с клетушками, колонка с водой на улице и толчок наверху, два унитаза. Один никогда не работал. Это я никогда не забуду.

За бараком были общественные бани, куда мы ходили раз в неделю. И все же это не самое яркое воспоминание о Новгороде из детства.

Когда мама меня как раз тоже в четыре года первый раз отвела в кино. В темном кинозале была ретроспектива Акиры Куросавы — это одни из моих первых воспоминаний. Показывали «Семь самураев», «Расемон»...

Сложно сказать. Мы с мамой как раз недавно это обсуждали, и я сказал, что, пожалуй, самое раннее, что я помню, это Софийский собор и его открытые Магдебургские ворота.

Она сказала: «Странно, ворота никогда не открывали...» А потом вспомнила, что при нас было такое один раз, когда приезжал Рихтер. На концерты мы с ней тоже много ходили.

Ой, я в четыре года был очень серьезный парень, а в пять лет — просто лучший человек на свете. Я сам мыл полы, ходил в магазин, ездил в детский сад на автобусе, без проблем оставался дома один хоть на весь день, вежливо разговаривал «разрешите представиться», «извините, я вас перебил».

Маленький, но очень сознательный гражданин. Мы как-то с мамой поехали к родственникам на поезде, и в соседних купе тоже были дети моего возраста. Когда она услышала детский ор, как будто их там режут, она была очень удивлена, что такое бывает, — думала, что все дети такие, как я: никогда не капризничают и не плачут. Но пять лет — это была моя вершина, с тех пор я становлюсь только хуже (смеется).

Игрушек особо не было, честно говоря. Был небольшой олимпийский медведь, какой-то солдатик пластмассовый... Но не помню, чтобы я много играл в них.

Что-то лепил иногда. Помню, уже поздний вечер, я сижу в бараке один...

Да вот именно, что нет. Это было как-то абсолютно нормально. Не надо думать, что я был несчастным. Тогда это воспринималось как норма, и я даже не могу представить, чтобы мое детство могло быть каким-то другим.

Потом, я до школы часто проводил время у бабушек и дедушек в Барнауле и Златоусте. Там то крючком повяжешь, то пластинки послушаешь, то почитаешь какого-нибудь Майн Рида, Фенимора Купера, «Майора Вихря» (меня мама рано научила читать).

В Златоусте у прабабушки все собирались и лепили племени, там семья большая. А в Барнауле у дедушки был верстак, рубанки, стамески, и мы мастерили с ним. Это и было моими игрушками.

Да нет, просто жил и не думал. Радовался, когда в морозный день под синим-синим небом качался на качелях и прыгал с них в сугроб. Удивлялся, когда случайно в те же четыре года махнул водки, взяв со стола чужой стакан, а она оказалась горькая-горькая... Совсем не такая вкусная, как «Фанта», которую попробовал в Ленинградском аэропорту в какой-то очень жаркий день.

В общем, познавал мир, а вот про работу не думал. Первое желание кем-то стать связано уже с музыкальной школой и классической гитарой, когда что-то стало получаться. Я даже хотел после девятого класса не доучиваться, а поступать в музучилище, но меня мама уговорила все же окончить школу.

Нет, я однозадачный, как Norton Commander, не Windows. Сейчас в моей жизни только съемки. Вообще, у меня есть музыкальный проект «Камень» — можно сказать, что это группа с плавающим составом, но пока там один человек. Когда-нибудь соберу ребят.

Это редкий по нынешним меркам формат длинного сериала, 48 серий. Для меня это определенный вызов, да и герой любопытный. Плюс съемки в моем родном Великом Новгороде. В общем, много факторов сошлось, а главное, совпали мои желания и амбиции с желаниями и амбициями канала «ТВ-3».

Да, казалось, что сейчас все перейдут на короткие 8–10-серийные сериалы, но мы предлагаем другой формат, на который тоже есть большой спрос. В России многие любят длинные сериалы, а мы же, в конце концов, для людей работаем. В общем, замахнулись. Надеюсь, зрителям понравится.

Телевизор смотрят очень многие, так что основной зритель там, и хочется предложить ему качественный продукт.

Мы разные. Дымов — человек системы и в системе вырос. В сериале это напрямую не говорится, но угадывается, что он из детдома. Такой сын полка. Потом работал пограничником. У него все по правилам и по уставу, пока его по ложному обвинению не сажают в тюрьму.

Я, конечно, другой, но многому у него можно поучиться и многое от него взять. Например, он в лесу ориентируется как зверь. Все знает, все чувствует. Еще он очень предан своему делу и довести его до конца для него крайне важно. Честный, очень надежный человек, который столкнулся с предательством и оказался в сложной ситуации.

Мы видим его в статусе экс-пограничника, экс-заключенного, экс-мужа. Даже для железного человека, каким он, по сути, является, это сложно. Но он упертый.

Мне интересно браться за героев, которые четко понимают, что они делают и для чего. Не полагаются на случай, а гнут свою линию, потому что знают, как должно быть. Хочется этому у них научиться.

Я не видел перспективы. Кем бы я потом мог работать? Даже сейчас среди музыкантов, играющих на классической гитаре, известны, ну, двое. Слишком мало шансов на успех.

Поэтому я бросил музучилище и после попытки поступить в Гнесинку на эстрадное отделение пошел в педагогический в Смоленске, откуда позже перевелся в Москву — в МГИ им. Дашковой.

По специальности я — переводчик с английского и немецкого языков. Я, кстати, и сейчас мог бы заниматься художественным переводом. Иногда слышу, как некоторые фильмы дублированы, и думаю: ребята, вы серьезно?

Да, был в клубе с друзьями, где меня заметили и предложили поучаствовать в фэшн-съемке для журнала «ОМ», и, несмотря на неожиданность этого предложения, оно мне показалось довольно закономерным. Мол, действительно, а почему бы нет?

Ладно бы не было ни фактуры, ни фигуры, а тут вроде все при мне. Я попробовал, и у меня получилось. Сначала в России, потом в Европе. Несколько лет я жил и снимался в Италии, Франции, Японии, Америке.

Все это сбылось, но я не планировал остаться в этом бизнесе или в одной из тех стран. Когда почувствовал, что модельная карьера и жизнь в Европе внутри меня подошли к какому-то логическому завершению, собрался и вернулся домой.

Для меня это мечтой никогда не было. Я не был очарован этим миром, не чувствовал себя попавшим в сказку, но и какого-то холодного расчета у меня тоже не было.

Если делать ставку на карьеру модели, то надо было менять, прежде всего, свое отношение к этой работе. Подойти серьезнее. Сначала безвылазно посидеть в Милане, где под рукой все основные дизайнеры и шоурумы. Это же индустрия, и карьера в ней развивается по определенным законам, а я просто наслаждался жизнью.

Позвали сниматься в Нью-Йорк, я поехал, мол, посмотрим, что там. И так далее — менял города, страны... Четыре года так жить мне нравилось, но я все равно не чувствовал себя дома, и хотя, как у переводчика, языковых проблем у меня не было, мне четко было понятно, что жить я хочу в России.

Я ощущал себя русским по всему и прежде всего по менталитету. Состояться там я мог, но хотел сделать это дома, среди своих, и в 2009 году прилетел.

Я поступил во ВГИК в 28 лет и был почти в два раза старше многих. Учился платно, но хвост модельной карьеры помогал — я участвовал в съемках, и денег хватало, хотя, конечно, почти все мое время поглотила учеба.

Все было новое, и этого нового было так много, что на отдых времени не оставалось, а уже на втором курсе я начал играть в театре им. А.С. Пушкина, куда попал без связей, и это тоже было своего рода проверкой сил — «тварь я дрожащая или право имею?».

На собеседованиях это выглядело скорее так: «Вы студент ВГИКа?» — «Да.» — «А раньше чем занимались?» — «Я был моделью». И сразу видно, как у человека пропадает интерес, мол, все ясно. Конечно, можно было придумать какую-то историю, но я же тот еще душнила. Говорил все как есть.

Мой мастер Игорь Николаевич Ясулович говорил, что не надо делать из актерства какого-то шаманства. Это работа. И тут я с ним полностью согласен, мне вообще многие его слова в разные моменты жизни вспоминаются и помогают.

Я быстро понял, что театр — это не совсем мое пространство. Ритм съемочной площадки мне ближе, хотя как зритель я — театрал с детства. Меня мама с раннего возраста водила в наш Смоленский драматический имени Грибоедова.

Потом, когда я уже жил в Москве, в каждый ее приезд мы обязательно шли вместе в театр. Наверное, отчасти поэтому у меня и появилась идея стать актером. Как сейчас помню, когда я еще учился в музучилище, мы пошли на «Двенадцатую ночь», и мама, кивнув на парня с гитарой на сцене, сказала, что я бы тоже так мог.

Когда я думал, чем заняться после модельной карьеры, мысль об актерстве пришла как-то логично и легко. Мой первый спектакль в театре Пушкина был «Великая магия», я там год в массовке отдыхающих ходил по сцене.

Она трезво смотрит на вещи. Театр был моей работой, и, как и к моим прошлым работам, она к ней относилась спокойно. А вообще я очень благодарен «Пушке» за все, и, к счастью, мы разошлись полюбовно, сохранив прекрасные отношения, что удается не всем.

Театр, конечно, давал и опыт, и знакомства, и зарплату, естественно, да и просто занятость. Помню, как-то в летнее межсезонье мало того, что я был без денег, так еще и без дела вообще. Даже пойти было некуда. Ни проб, ни репетиций. Просто сидел дома, жарил картошку и думал «скорее бы сезон начался».

У нас съемки до конца декабря — последний блок из 12 серий «Кордона», а потом хочу просто выдохнуть и надеюсь с новыми силами заняться каким-то следующим интересным проектом.

В общем, план максимально простой — побыть одному. Я же, на самом деле, депрессивный интроверт. К тому же когда часто находишься при большом количестве людей, это немножко тебя изнашивает.

Праздники планирую провести с кошкой на коленях в кресле перед теликом. Хочу ни о чем не думать вообще.

Фотограф: Слава Новиков; продюсер: Ольга Сабельникова; стилист: Владимир Макаров; визажист: Ольга Попова; ассистент фотографа: Ирина Новикова