Насколько сильна ваша боль по шкале от 1 до 10: почему всем нам больно по-разному?

Позже ему пришлось наложить восемь швов. Когда его товарищ по команде Боб Маккарти повернулся, чтобы проверить, как он, то увидел, что у капитана идет кровь, а челюсть отвисла. Сорок лет спустя Сэттлер вспомнит этот момент. В его разбитой голове билась одна мысль: «Я никогда в жизни не испытывал такой боли». Но он продолжал играть. Сбивал с ног тяжело дышащих мускулистых игроков, когда они приближались. Его самого сбивали с ног, ударяя по голове, но он продолжал идти вперед. Все это время он чувствовал, как его челюсть раздроблена.

В перерыве «Rabbitohs» вели в счете. В раздевалке Сэттлер предупредил своих товарищей по команде: «Не лишайте меня возможности сыграть в этом грандиозном финале». Маккарти сказал ему: «Дружище, тебе пора уходить». Он отказался. Сэттлер отыграл весь матч — оставшиеся 77 минут. В конце он произнес речь и пробежал круг почета. «Rabbitohs» победили. На последней странице воскресного выпуска Mirror на следующий день было написано: «Герой со сломанной челюстью».

Фотография Сэттлера в зелено-красной футболке, закатанной до локтей, с испачканной кровью шеей и изуродованной опухшей челюстью, которую несут на плечах товарищи по команде, стала одним из самых известных образов в австралийском спорте. Его выступление в финале было названо «самым известным примером игры через боль в истории австралийского спорта». Сэттлера, неразрывно связанного с челюстью, которую ему в итоге пришлось сшивать проволокой, на протяжении десятилетий превозносили за его мужество и называли одним из самых стойких игроков в истории. Потому что Джон Саттлер мог терпеть боль.

Hо как человек, которого укусила акула, может спокойно грести на доске для серфинга к берегу, а потом сравнивать ощущение от того, как хищник вцепился ему в руку, с ощущением, будто кто-то «пожимает» ему руку? Как так получается, что у женщины может лопнуть киста на яичнике, ее живот будет наполняться кровью, но она сможет продолжать работать в течение шести часов? Или что солдату могут оторвать ноги а он будет сам оказывать себе неотложную помощь?

Каждый из нас чувствует боль. Мы все ударяемся пальцами ног, обжигаем пальцы, разбиваем коленки. Или еще что похуже. Проблема жизни в одном разуме и одном теле заключается в том, что мы никогда не узнаем, совпадает ли наша оценка боли в шесть баллов из десяти с оценкой пациента, сидящего в кресле рядом с нами, пишет Guardian.

Примерно каждый пятый взрослый человек страдает от хронической боли. Она может быть изнурительной, и пациентов исторически игнорировали, не уважали и лечили недостаточно эффективно. Острая боль — это другое. Она возникает на короткое время и обычно связана с травмой, болезнью или повреждением тканей. Поскольку все люди сталкиваются с острыми травмами или болезнями, у каждого из нас есть своя реакция на боль. Многие из нас задаются вопросом: «У меня высокий болевой порог?» И каждого из нас в какой-то момент спрашивали — врач, медсестра, товарищ по команде — «Насколько сильна ваша боль по шкале от 1 до 10?»

Способность некоторых людей получать серьезные травмы, не испытывая при этом сильной боли, на протяжении веков была предметом легенд и исследований. Умение терпеть боль считалось проявлением героизма или причудливой аномалией. Но что происходит в теле и сознании человека, который, кажется, не чувствует боли, которую «должен» чувствовать? Все ли мы способны стать такими же героическими чудаками? И как же Джон Сэттлер отыграл эти 77 минут со сломанной челюстью?

Подобные вопросы крутились в голове у Лоримера Мозли, когда много лет назад он, будучи студентом-физиотерапевтом, пришел в Королевскую больницу Норт-Шор в Сиднее. Он хотел проверить, правда ли, что, по словам профессора неврологии, сказанным им однажды на выходе из лекционного зала, самые тяжелые травмы часто оказываются наименее болезненными. Поэтому Мозли сидел в отделении неотложной помощи и наблюдал за входящими пациентами, записывал их травмы и спрашивал, насколько им больно.

«И тут вошел этот парень с молотком, воткнутым в шею, — изогнутая часть молотка вошла сзади и вышла спереди, и кровь лилась ручьем, — вспоминает Мозли. — Но он был спокоен. Он просто вошел, держа молоток, и был совершенно спокоен. Все в порядке». Затем мужчина развернулся, ударился коленом о низкий столик и начал подпрыгивать от боли, вызванной этим небольшим ушибом. Любознательный студент исключил наркотики, алкоголь и шок. Он понял, что мужчина не чувствовал боли от удара молотком из-за самой природы боли.

«Боль — это чувство, которое побуждает нас защищаться», — говорит Мозли, заведующий кафедрой физиотерапии и профессор клинической неврологии в Университете Южной Австралии. «Одна из прекрасных особенностей боли заключается в том, что она мотивирует нас защищать ту часть тела, которая находится в опасности. Боль может быть очень специфичной с анатомической точки зрения — она может быть сосредоточена в крошечном местечке».

Это эволюционная реакция самозащиты, которая означала, что мужчина с молотком в шее, по-видимому, не чувствовал боли. По словам Мозли, в тот момент боль не помогла бы ему выжить. Вместо этого страх, вероятно, заставил его броситься в отделение неотложной помощи. «Итак, людям на поле боя оторвало руку, они ищут свою руку, поднимают ее, идут в безопасное место, и рука не болит. Идеально. Это чрезвычайно смелая и продуманная система защиты».

Профессор Майкл Николас привык к подобным историям. «Это можно увидеть практически в любой больничной палате. Если вы пробудете там достаточно долго, то услышите комментарии вроде "этому человеку больнее, чем должно быть" или "можно удивиться, что ему не больно", — говорит он. — Для меня это подчеркивает общую тенденцию: мы все склонны думать, что между стимулом, например, травмой или неприятным событием, и степенью боли, которую испытывает человек, должна быть тесная связь. На самом деле это в целом неверно. Но это не мешает нам верить в это». По словам Николаса, причина, по которой мы ошибаемся, «заключается в том, что у нас есть своего рода проблема с разумом и телом».

Восточная медицина и философия издавна признавали взаимосвязь тела и разума, как и западные цивилизации в период зарождения. В Древней Греции Алгеи, боги физической боли, также были богами, связанными с душевной болью — горем и страданиями. Но в 1600-х годах французский философ Рене Декарт направил западное мышление в другое русло, заявив, что разум и тело — это отдельные сущности. «Во многих странах мы склонны преуменьшать возможное психологическое влияние и говорить, что все дело в физиологии», — говорит Николас, директор Исследовательского института лечения боли при Сиднейском университете.

Утверждение о том, что боль имеет психологическую составляющую, может быть неприятным, особенно для тех, кто страдает от хронической боли. Это может восприниматься как пренебрежение, как намек на то, что боль ненастоящая. «Когда люди приходят ко мне на прием, они часто беспокоятся, что им скажут, будто все это у них в голове, — говорит Николас. — Конечно, боль у тебя в голове. Она в твоем мозгу. Знаешь, именно в мозгу ты получаешь этот опыт... Он никогда не бывает полностью физическим». Это справедливо для людей, которые терпят острую боль. Дело не только в физических ощущениях. И это не имеет ничего общего с героизмом или эксцентричностью.

Автор Guardian Селина Рибейру рассказала, как весь день провела с «животом, полным крови». Утром у нее разорвалась киста в правом яичник. Она почувствовала боль, но решила, что просто съела что-то не то. Только ближе к ночи она отправилась в больницу, где МРТ показало, что с ней случилось. На следующий день ей сделали операцию. Акушер-гинеколог объяснил, что происходит с ее телом. «Разрыв кисты считается очень болезненным процессом», — сказал он. «Почему я оценила свою боль на шесть или семь баллов? Разве не логичнее было бы поставить 10? Так почему же мои ощущения и рассказ о боли так сильно расходятся с тем, что произошло с тканями моего тела?» — заинтересовалась Рибейру.

«На самом деле все начинается с наших суждений, — говорит доцент Мелисса Дэй из Квинслендского университета. — Дело не в том, что с нами происходит. Дело в том, как мы оцениваем то, что с нами происходит». Другими словами, если мы находим убедительное объяснение своим ощущениям, которое не связано с опасностью или вредом для нашего организма, если мы думаем, что это не страшно и само пройдет, то вероятность того, что мы будем сильно страдать от боли, снижается.

Мы склонны превозносить тех, кто не жалуется на боль, когда получает серьезную травму. Мы говорим, что это сильный, стойкий человек. Но дело не в индивидуальной стойкости или слабости, когда речь идет о реакции на боль. Один и тот же человек может по-разному реагировать на события, вызывающие боль, в зависимости от контекста.

Когда Лоример Мозли решил провести на себе тест на болевую чувствительность с помощью грелки, он увеличил температуру грелки на своей руке и стал отмечать нарастающую боль. Ему пришлось убрать грелку от кожи, чтобы понять, что он получил ожог второй степени. «Такое случается с людьми, которые много изучают боль, потому что они просто подвергаются воздействию, а их мозг не считает нужным защищать их так, как следовало бы», — говорит он.

Пять лет назад Международная ассоциация по изучению боли пересмотрела свое определение боли. Новое определение основано на так называемой биопсихосоциальной модели, которая учитывает не только биологические причины боли, но и роль психологии и социального контекста в ее возникновении, усилении или ослаблении. Несмотря на то, что это современная точка зрения на боль, Николас говорит: «Большинство людей ею не пользуются. К сожалению, даже большинство врачей».

Биологические причины наиболее очевидны. По словам исследователей, с которыми побеседовала Guardian Australia, устойчивость к боли имеет некоторую генетическую составляющую. Например, по словам Мозли, у рыжеволосых людей в среднем другой порог чувствительности, при котором их нервы реагируют на изменение температуры в тесте на болевой порог. Существенную роль играют сложные социальные факторы: многочисленные исследования показали, что люди с более низким социально-экономическим статусом чаще испытывают хроническую боль и демонстрируют более низкий болевой порог при экспериментальной боли.

У всех людей при травме или повреждении тканей активируется система оповещения мозга, которая вызывает боль. Связанный с этим стресс может спровоцировать психобиологическую реакцию, которая помогает пострадавшему справиться с болью, не теряя подвижности. «Кратковременный стресс на самом деле мотивирует нас, — говорит Дэй. — Он заставляет адреналин циркулировать в нашем организме, позволяя вырабатывать естественные эндорфины. Кроме того, наш мозг вырабатывает эндогенные опиоиды, которые на короткое время облегчают боль».

Психологические аспекты становятся все более понятными. «Мы знаем, что, пожалуй, самым важным фактором, определяющим переносимость боли, является то, как люди относятся к боли, — говорит Дэй. — Если мы думаем: "Это ужасно, это кошмар, это нанесет мне серьезный вред", — у таких людей будет более низкая толерантность». Это люди, склонные к тревожности или преувеличивающие боль.

По словам Мозли, скрипач с большей вероятностью сообщит о более сильном болевом ощущении, если болевое раздражение будет воздействовать на его ведущую руку, которой он играет, а не на другую руку, потому что травма ведущей руки может положить конец его карьере. Фермеры, как известно, откладывают обращение за медицинской помощью, добавляет он: «Возможно, фермеры считают, что боль — это неотъемлемая часть фермерской жизни. Поэтому их мозг не побуждает их что-либо предпринимать». Они ожидают, что им будет больно.

Наш прошлый опыт переживания боли также играет важную роль. «Если у меня снова лопнет киста, предполагает Мозли, я, возможно, буду чувствовать более сильную боль — ведь я усвоила, что это ощущение сигнализирует о серьезном повреждении и его нельзя игнорировать», — пишет Рибейру.

Исследования показывают, что у женщин болевые ощущения меняются в периоды гормональных изменений. По словам Мозли, свою роль играют различия в чувствительности иммунной системы и реакции на гормоны. Но также играет роль «то, как они связаны с рождения». «Природа или воспитание — на самом деле их нельзя разделять, — говорит Дэй. — Существует целый ряд факторов, связанных с тем, как люди учатся справляться с болью, и с тем, как с раннего возраста реакция на боль связана с полом — с тем, как родители реагируют на сына или дочь».

Дэй и Николас, психологи, специализирующиеся на изучении боли, интересуются тем, какие модели поведения могут помочь людям, испытывающим боль, справиться с ней или уменьшить ее интенсивность. «Лучшие методы борьбы со стрессом будут разными для разных людей и в разных ситуациях», — говорит Дэй.

Тем не менее, по словам Дэй, в краткосрочной перспективе может сработать подавление острой боли: «Я не думаю об этом, потому что у меня есть цель, которую нужно достичь. В долгосрочной перспективе это приводит к обратному эффекту». Стратегии эмоциональной регуляции, медитация и обучение тому, как успокаивать тело, могут быть эффективными. По словам Николаса, работа над убеждениями, связанными с болью, и отвлечение от нее внимания находятся под контролем человека. «Если вы можете контролировать эти факторы, вы будете лучше реагировать на боль», — говорит Дэй.

Чувствительность человека к поощрению и наказанию также влияет на порог болевой чувствительности. Люди, которые более чувствительны к наказанию, чаще отступают при появлении боли, в то время как те, кто больше ориентирован на поощрение, скорее всего, будут преодолевать боль, чтобы достичь цели, говорит она. Известно, что у профессиональных спортсменов более высокий порог болевой чувствительности, так как они привыкают к боли во время тренировок. Иными словами, если вы участвуете в финале важной игры и думаете, что у вас есть шанс на победу, и знаете, что за вами наблюдают отборщики национальной сборной, то сосредоточенность на цели может помочь вам не обращать внимания на боль в сломанной челюсти.

«Мы никогда не узнаем, у кого из людей более высокий болевой порог, — говорит Мозли. — Один и тот же человек и испытывает определенную боль, и терпит ее». Таким образом, переживание острой боли остается в сфере тайн и мифов. Мы можем понять многое из того, что происходит в теле, и часть того, что происходит в мозге, но никогда не узнаем, что чувствует другой человек.